В ЭТОМ ГОДУ ИСПОЛНИЛОСЬ БЫ 80 ЛЕТ Николаю Мартемьяновичу Пронину – большому ученому, д. б. н., профессору, основателю школы паразитологов Байкальской Сибири.

Его нет с нами уже более пяти лет, но память хранит светлый образ. Человек богат не только трудами, а их у него было предостаточно, а еще поступками, добропорядочностью. Давайте вспомним о нем…   

Личные воспоминания

Он был для нашей редакции очень родным. Его любили журналисты за интересные рассказы о лишайниках и водорослях, эпишурах и голомянках, за объективные оценки экологических ситуаций и способность переводить научный язык на общечеловеческий. Он не чурался популяризации науки, чтобы тексты были внятны не только ученым, но и рядовым читателям. Находил контакт с редактором и в чем-то уступал, но если уж считал, что прав, всегда отстаивал свою позицию.

Его ценили дизайнеры-верстальщики за трепетное и основательное отношение к каждой подписи под рисунком, фотографией, к аннотациям и библиографии. Совместная работа ученых и нашего коллектива над энциклопедией «Байкал. Природа и люди» принесла нам много радостных минут общения и обогатила нас знаниями о биоте Байкала – микробном, растительном и животном мире. Любую картинку или фото он мог сопроводить интересным рассказом и всегда настаивал на том, что надо ответственно относиться к слову, факту, фотозарисовке (не публиковать краснокнижных рыб в руках рыболовов).

Его обожали за детскую искренность и непосредственность: несмотря на высокий статус, он приходил к нам как на праздник – «не с пустыми руками»: то одарит конфетками, то принесет книжку, только что изданную им. Заглядывал в редакцию просто так, пообщаться. Его не надо было сто раз зазывать, чтобы обсудить ту или иную проблему, касающуюся Байкала. Кажется, он знал все и всех. Сам предлагал новые темы для журнала и по-доброму бурчал, если какой-то материал не был опубликован на его страницах. На самом деле сердиться он не мог, это не в его характере. Он был всегда добр и постоянно учил тому, что мы не имеем права забывать историю исследования Байкала и великих ученых-байкаловедов. Вряд ли тогда я могла предположить, что когда-то придется писать о нем самом и его вкладе в байкальскую науку.

Увлеченный и целеустремленный

Удивителен тот факт, что родился Николай Пронин в апреле 1941-го. Через два месяца начнется Великая Отечественная война. Из села Хандагай Хоринского района Бурят-Монгольской АССР отправятся мужики защищать Родину. А бабы останутся валить лес, сеять хлеб и растить детей. Он, как все сельские пацаны, окончит школу и поступит учиться, несмотря ни   на что, на факультет естествознания Бурятского педагогического института. Пытливый юноша хотел знать все и сразу. Отличную учебу ленинский стипендиат с третьего курса начнет совмещать с научной работой: его первая научная статья «Кокцидиофауна некоторых птиц долины р. Баргузин» будет опубликована в Ученых записках БГПИ в 1961 году. Вскоре, в силу определенных обстоятельств, он перевелся на заочное отделение БГПИ, а после продолжит учебу и работу в Читинском пединституте, который с отличием окончит в 1962 году.

Важным этапом, определившим дальнейшее направление исследований, стала его работа в составе лаборатории гидробиологии Забайкальской комплексной экспедиции и лаборатории ихтиологии Лимнологического института СО РАН под руководством Бориса Антоновича Шишкина. В этот период – с 1966 по 1971 год – он принимал участие в комплексных исследованиях озер Бурятии и Читинской области, итогом которых стала защита кандидатской диссертации.

Познать разнообразие биоты

В 71-м его пригласили на работу в Бурятский филиал СО АН СССР в связи с организацией в Бурятском институте естественных наук лаборатории гельминтологии. Николай Мартемьянович сначала возглавлял направление биологической гельминтологии, а впоследствии под его руководством оно трансформировалось в лабораторию экологической паразитологии. Основными объектами исследования сотрудников, а по-другому и быть не могло, стали паразиты водных и околоводных животных, а главным направлением НИР лаборатории – познание разнообразия и экологии паразитов водных и лимнофильных животных, их роли в системах паразит-хозяин на разных уровнях организации и структуры паразитарных систем. Основным полигоном исследований стал созданный его стараниями эколого-биологический стационар в Чивыркуйском заливе (Монахово).

Он стал первым изучать проблемы биологического загрязнения (инвазий чужеродных видов), а его работа «Об экологических последствиях акклиматизационных работ в бассейне озера Байкал», выполненная в 1982 году, положила начало планомерному исследованию этого вопроса в регионе и в СССР. Основные выводы ее легли в основу ст. 6 Закона РФ «Об охране озера Байкал», предотвращающую завоз чужеродных гидробионтов. Научный итог его разноплановых исследований – более 500 опубликованных работ, из которых 20 монографий. Он был руководителем авторского коллектива и ответственным редактором изданий «Красная книга Бурятии», «Гидроэнергетика и состояние экосистемы Байкала», энциклопедического справочника «Байкал: природа и люди», «Рыбы озера Байкал и его бассейна», «Озеро Котокельское: природные условия…») и др.

Он взрастил и вдохновил на научные открытия многих коллег и учеников, которые хранят о нем светлую память и добрым словом вспоминают своего учителя. 

«С Байкалом у него была особая связь»

Дмитрий МАТАФОНОВ, сотрудник Байкальского филиала ФГБНУ «ВНИРО» («Байкалниро»), к. б. н.:

– Николай Мартемьянович стоял у истоков изучения проблемы инвазий чужеродных видов, первым заговорил о негативных последствиях их внедрения. Это действительно очень важная проблема, и она начала активно изучаться уже в 1990 – 2000-е годы. А он предвосхитил появление целого направления научных исследований, то есть, в каком-то смысле, опередил свое время.

Николая Мартемьяновича помнят даже в Америке и до сих пор ссылаются на его работы, посвященные видам гидробионтов в Великих североамериканских озерах. Его вклад в науку трудно переоценить, он является основателем школы паразитологии водных организмов в Бурятии и Забайкальском крае. Я лично знал Николая Мартемьяновича с 2005 года, когда меня перевели в Улан-Удэ из Читы. Он был очень активным человеком, холериком. Когда мы выезжали в Монахово, в Байкальский эколого-гидробиологический стационар, Николай Мартемьянович с самого раннего утра начинал работать, его постоянно можно было увидеть занятым. Ни разу я не видел его без дела, это был человек потрясающей работоспособности, и от нас он требовал того же.

Байкал был для него не просто объектом исследований – у него с озером существовала какая-то глубокая духовная связь. Когда мы выезжали в Чивыркуйский залив, Николай Мартемьянович хотя бы один день, но обязательно старался пожить в палатке на берегу, чтобы «пообщаться» с Байкалом один на один. Круг его научных интересов как ученого-биолога не ограничивался только паразитологией. Я видел, работая рядом, насколько неравнодушен он к экологическим проблемам в целом и нашего региона в частности.   

«МЫ – ПРОНИНЦЫ»

Анастасия ФОМИНА, сотрудник Байкальского филиала ФГБНУ «ВНИРО» («Байкалниро»), к. б. н.: 

– Я последняя из аспиранток Николая Мартемьяновича. Что и больно, и ответственно. Но именно это определило на будущее всю мою работу. Потому что нужно держать марку. Когда я приезжаю по работе в другие города, то на вопрос: «откуда вы?» отвечаю: «а мы – пронинцы». Кто такие пронинцы? Это люди, которые очень ответственно относятся к своему делу и качественно выполняют исследования. Всю свою ответственность и преданность делу он передал нам. Те кадры, которые сейчас работают в лаборатории Института общей экспериментальной биологии СО РАН в Улан-Удэ, это уникальные специалисты.

Я пришла к нему в лабораторию совсем молодой и глупой девчонкой, мне было всего 19 лет. Помню, как он мне говорил: «Наука начинается там, где ты пытаешься ответить на вопрос: «Почему?». То есть докопаться до истины, выявить причину, ответить на вопрос «Как работает этот механизм?». Почему происходит так, а не иначе? Вот это было важно для него. Не собрать по верхушкам информацию, а докопаться до сути.

Он был из тех редких людей, которые задумываются, а какое наследие останется после них? Он очень много подготовил литературы, монографий об озерах Бурятии, о Забайкальском крае. Его работы касаются и ихтиологии, и гидрологии, и гидробиологии, и паразитологии, они актуальны до сих пор для широкого круга специалистов. Это работы 70 – 80 – 90-х гг. И в многолетней динамике это очень важно – проследить, как меняется в целом экосистема с течением времени. Он принимал участие в разработке закона о защите Байкала. В 90-е годы, когда страна менялась, Николай Мартемьянович тем не менее не забывал о науке и организовал одну из первых экспедиций на Великие американские озера.

Когда его не стало, у меня было ощущение осиротелости, потому что он был наставником не только в работе, но и в жизни. За каждого своего аспиранта он глубоко переживал.

Ученый с мировым именем, но в экспедиции он брал топор, сам рубил дрова, городил заборы. Чтобы он был без дела – такого никогда не было! Он был как мотор, что мы, молодежь, постоянно уставали от него. Он не давал нам ни минуты свободного времени. Мы были постоянно заняты.

Он приветствовал инициативу. С одной стороны, о нем отзывались как о жестком авторитарном человеке, но с другой – он всегда прислушивался к мнению своих сотрудников и коллег. Если ты принесешь ему какое-то обоснование своего мнения, докажешь, то он поддерживал твою идею, даже если изначально не был с ней согласен и требовал доказать свою точку зрения. Иногда научные споры доходили до того, что мне становилось страшно: в меня летели листочки бумаги, у нас были настоящие горячие диспуты. А через пару недель он приходил и по-отечески говорил: «Ты знаешь, я подумал. Действительно, давай попробуем вот так». Он всегда шел на компромисс, если это надо было для науки и общего дела.

Сегодня я работаю уже в другом научно-исследовательском институте. Но как ученого меня сформировал именно Николай Мартемьянович. И сегодня в своей работе во многом я ориентируюсь на те ценности, которые он в меня вложил. До сих пор Николай Мартемьянович будто незримо меня ведет.