О том, как зарождался новый заповедник у истоков реки Баргузин, рассказывает Цыренжап Заятуевич Доржиев, который 27 лет был директором ФГБУ «Государственный заповедник «Джергинский».
Цыренжап Заятуевич ДОРЖИЕВ К. г. наук, «Заслуженный эколог РБ», «Заслуженный работник охраны природы, Республики Бурятия», «Почетный работник охраны природы РФ». Награжден нагрудным знаком «За заслуги в заповедном деле РФ»
ЖИЗНЬ УДИВИТЕЛЬНА. Никогда не знаешь наперед, что тебя ждет. Мог ли предполагать Цыренжап Доржиев, который поступал в БГПИ на биолога-химика и несколько лет после окончания его проработал учителем (преподавал географию, биологию, химию), что в дальнейшем возглавит самый загадочный и уникальный в своем роде заповедник на севере Бурятии. Но так случилось. Он счастлив, что судьба подарила ему возможность охранять эту прекрасную природу, работать с интересными людьми и жить ощущением полноты и значимости своего дела.
Становление заповедника
– Решение о создании заповедника было продиктовано угрозами масштабных вырубок леса в верховьях реки Баргузин. В 90-е гг. огромная «машина» системы леспромхоза вплотную подошла к освоению лесов верхней части Баргузинской долины, были проведены первые пробные вырубы непосредственно в верховьях реки Баргузин. В те годы этот район являлся богатейшим охотничьим участком промыслово-охотничьего хозяйства Курумканского района. Как и ожидалось, дальнейшее продвижение леспромхоза встретило сопротивление не менее крупной организации в лице системы промыслово-охотничьего хозяйства. Начались жалобы и возмущения охотников, выдвигались худшие экологические прогнозы вплоть до полного исчезновения животных и обмеления самой реки Баргузин. Все эти волнения охотников были услышаны, и на уровне района начались обсуждения данной проблемы. Здесь большую роль сыграл Цырен Дылыкович Гармаев, руководивший в те годы промыслово-охотничьим хозяйством Курумканского района.
Выдвигались различные пути решения, основной из которых – создание охраняемой природной территории с возможностью охотничьей деятельности, как, например, эвенкийский заповедник, для того чтобы в первую очередь коренной малочисленный народ мог охотиться на своих родовых территориях. С такой идеей Курумканской район вышел на руководство республики, далее республика – на Министерство природных ресурсов и экологии России в Москве. В Москве предложение о создании заповедника поддержали, потому что в то время молодая Россия показывала всему миру, что мы защищаем природу, заботимся о ней, создаем заповедники, национальные парки.
Более половины ООПТ федерального значения по стране были созданы именно в те годы. Под эту волну мы и попали. Когда в Москву прислали Положение о создании именно эвенкийского заповедника с возможностью охоты, они отписали, что такого типа ООПТ не существует и необходимо создать типовой заповедник. Таким образом появился новый заповедник в верховьях реки Баргузин, третьего по величине притока озера Байкал.
Здесь следует отметить, что с 1974 до 1992 года недалеко от улуса Улюнхан по реке Джерге располагался Джергинский заказник республиканского значения. И так получилось, что при создании нового заповедника взяли название заказника «Джергинский», хотя, на наш взгляд, правильнее название заповедника было бы «Истоки Баргузина» или же «Верхнебаргузинский». Центральная часть создаваемого заповедника была определена хребтами – Баргузинским, Икатским и Южно-Муйским. На стыке этих трех крупнейших горных систем региона берет начало река Баргузин. То есть заповедник – это не правопреемник заказника при более 238 тыс. гектаров площади заповедника, бывшие земли заказника составляют всего около 30 тыс. гектаров.
От учителя к директору
– Ну что рассказать о себе… Я действительно 15 лет отработал в Гаргинской средней школе: преподавал и химию, и биологию, и географию. Два с половиной года был директором школы. Мой брат, доктор наук, ведущий орнитолог РФ Цыдып Заятуевич Доржиев, трудился в БНЦ и все время меня подталкивал: «Ты так и будешь всю жизнь учительствовать или, наконец, наукой займешься?». Я послушался его и на два года перешел в БНЦ старшим научным инженером по заготовке лекарственного сырья. Это было НПП «Фито», которое занималось разработкой лекарственного сырья. Так впервые я соприкоснулся с наукой.
О том, что создается заповедник, узнал от председателя райисполкома Курумканского района Владимира Дармаевича Цыренова с предложением стать директором данного заповедника. Меня знали как хорошего биолога и полевика, но этого же недостаточно, чтобы возглавить такое учреждение федерального значения. Через месяц раздумий я приехал в Курумкан и дал свое согласие.
Приказ о создании заповедника вышел в августе, а приказ о моем назначении – в ноябре. Вот так я стал директором. Ни штата, ни сотрудников, ни денег, ни базы. Вопрос начали решать с базы. По проекту она должна быть в поселке Улюнхан, то есть ближе к территории заповедника, но решили определить базу в пос. Майском, потому как там была развитая лесная промышленность, соответственно, много специалистов по лесному хозяйству и имелась какая-то материально-техническая база. В те годы пос. Майский процветал, в нем проживало около 3,5 тыс. жителей, действовали лесхозы, леспромхозы, в их числе «ХимДым», занимавшийся добычей и переработкой живицы, а также другие побочные предприятия (лесопилки и т. д.). Выделили нам небольшую комнату в доме, где размещался опорный пункт милиции. Необходимо было набирать штат, требовался отдел кадров.
Моя супруга работала на тот момент в сельском Совете Гарги, я попросил ее перейти ко мне на работу, чтобы заняться подбором кадров. Бухгалтера Дариму Дашиевну Будаеву также переманили из сельсовета Гарги. Начальником охраны мы приняли Георгия Константиновича Скосырского. А времена непростые – наступила зима 1993 года. Начального финансирования мало, только на зарплату, зато леспромхоз выделил нам автомобиль «ГАЗ-66», и так мы организовали патрульную службу, привели в порядок документацию. Начали инспекторов набирать из числа местных. Потом организовали отдел по науке. БГУ и БНЦ нам порекомендовали взять на работу замечательного молодого ученого Эрдэни Николаевича Елаева, ныне доктора наук. Он переехал в Майск с женой Наташей.
Парень был сугубо городской, даже не умел топор в руках держать. Типичный «ботаник», но очень сильный орнитолог и высококлассный специалист. Научную работу начали под руководством БГУ, затем привлекли ВСГТУ в лице Анатолия Борисовича Имитхенова, доктора наук, ныне покойного, личность чрезвычайно известная и знаменитая (лауреат золотой медали Пржевальского, единственный в Сибири и на Дальнем Востоке). Кроме них, привлекли еще ботаника из БГУ Бимбу Батомункуевича Намзалова, сейчас он уже доктор наук. В основе отдела науки стояли очень сильные кадры, что позволило нам за первые два-три года работы провести полную системную инвентаризацию, то есть мы составили полный перечень видов животного и растительного мира Джергинского заповедника: и лишайников, и рыб, и млекопитающих.
Браконьерам – бой
– Я больше полевик, чем кабинетный работник. С детства люблю рыбалку и охоту. С инспекторами прошел всю территорию заповедника. В год два-три раза сплавлялся по реке Баргузин. Тогда техники хорошей не было, проще на лодках. В последние годы реже выезжал, потому что стало много бумажной работы и отчетности. Раньше было проще работать. Мог позволить себе выехать и на неделю раствориться на территории заповедника, изучая его природу. Я очень ценю то время.
В последующем постепенно увеличилось финансирование, шло развитие, хотя количество инспекторов до сих пор остается на уровне 16 человек, а по проекту создания заповедника их должно было быть 28. Но все опять же упирается в финансирование. Например, Центральный российский заповедник в 30 тыс. гектаров обслуживают 60 инспекторов, а у нас более 238 тыс. гектаров и всего 16 инспекторов. Как мы можем составом в три раза меньше охранять в несколько раз большую территорию и дать те же результаты, что они? Тем более что у нас труднодоступная сибирская тайга, а не березовые светлые рощи или редколесье. В одно время доходило до того, что с нас требовали больше протоколов о задержании браконьеров. А если мы не «выполняли план», то это считалось плохой работой. С каждым годом по мере увеличения финансирования отчетности, как я уже говорил, становилось все больше. С 2012 года заповедник «Джергинский» попал в Федеральную целевую программу «Охрана озера Байкал и социально-экономическое развитие Байкальской природной территории на 2012 – 2020 гг.». Конечно, благодаря целевому финансированию значительно увеличилась материально-техническая база заповедника.
Флора и фауна у нас очень богатые, большое разнообразие видов, потому что это экотонная территория – мы находимся на стыке тайги, горной тайги, гольцов и лесостепи. В биосферном отношении у нас эталонная территория, на которой сохранились все виды.
Мы давно переломили ситуацию с браконьерством. Очень требовательно и жестко работали: ловили, штрафовали, хотя штрафы были мизерные. Доходило до того, что в начале 2000-х гг., как в боевиках, нашего начальника охраны избили местные браконьеры, но мы не сдались. Заповедник силен инспекторами. Ребята все работали честные и принципиальные. Иногда мне было страшно за них, боялся, как бы их не подстрелили. Было дело, гоняли одного браконьера сутками зимой. Он ставил проволочные петли. До того догоняли, что он вынужден был сдаться. Взяли практически измором. Таких примеров немало.
Защитить и сохранить
У «Джергинского» несколько особенностей. Наш заповедник находится у истоков реки Баргузин, которая впадает в Байкал, то есть он сохраняет от загрязнения около 150 километров реки и водный ресурс Байкала. И вторая особенность – здесь сохраненная эталонная территория, «оазис» между освоенными территориями внизу Баргузина и Нижне-Ангарском. Территория находится под наименьшим антропогенным прессом.
Отдельная тема – лесные пожары. А пожаров здесь, несмотря на отдаленность, возникает немало. 99% пожаров на территории заповедника естественного происхождения, то есть от разряда молний (сухие грозы). Территория заповедника делится на зону авиационной охраны и зону наземной охраны. Основная сложность тушения пожаров, конечно же, в авиационной зоне. Пока доберется до нас авиалесоохрана, 2 гектара пожара перерастут в 200 гектаров. Но мы и с этой ситуацией справлялись, всегда были на хорошем счету, потому что вовремя тушили.
Ушел я на заслуженный отдых в 2019 году. Устал от пожаров, мы ведь сильно горели до 2018 года. А еще устал от бумажной работы. Не приемлю я работу для «галочки». Помню, как получилось грустно на одном из совещаний в Минприроды: один из директоров докладывал о том, сколько акций они провели, как ведут просветительскую работу, как работают с туристами, а коллеги его спрашивают: «А как же тот вид животного, ради которого создавался заповедник?». Он отвечает: «Его нет уже». Не уберегли то, ради чего был создан заповедник. И за всей этой просветительской работой не заметили этого.
Задача Джергинского заповедника – сохранить девственную природу верховьев Баргузина. Это самое главное и самое важное, а все остальное второстепенно. Если бы не заповедник, то у нас не было бы такого многообразия животных, не было бы краснокнижного тайменя, уникальной жирянки холодной, насекомоядного растения в районе озера Амут, и многого другого, чем прекрасен наш Джергинский заповедник.
«Золотые мои ребята»
В том, что нам удалось все это сохранить, конечно, заслуга коллектива. Принцип работы у меня был очень простой: заместители – это люди, в первую очередь, инициативные. Я не пытался их контролировать, полностью им доверял, и они оправдывали мое доверие, отвечая за свой фронт работы. Каждый из них вырос в толкового руководителя: Юрий Николаевич Ведерников сейчас заместитель директора в Крымском заповеднике. Светлана Бузина уехала на Алтай и снимает замечательные фильмы. Константин Просекин стал директором Таймырского заповедника. Владимир Николаевич Мисюркеев работает заместителем в крупной строительной организации. Недавно порадовал меня Александр Малыгин – стал начальником колонны «Разреза Тугнуйский», у нас он был начальником опергруппы. Нынешний директор заповедника «Джергинский» Нима Доржиевич Раднаев ранее работал заместителем по науке в течение десяти лет, тоже свой человек. Все они – золотые мои ребята.
Есть французское изречение: «Жизнь можно отдать Родине, но нужно немного пожить для себя». С этими мыслями я и ушел на пенсию. Скучать мне не приходится. Хобби свое давно нашел. Я штатный охотник, у меня есть охотничье угодье. Кроме того, решил для себя заняться решением проблемы волков, у нас их в районе очень много. «Главный по волкам» – так называют меня в шутку коллеги. Я решил организовать табунщиков в Гарге, помогал по Улюнхану организовать бригаду волчатников. Потом и сам начал заниматься отстрелом волков. Сейчас их стало меньше, но волк – это такое животное, что не исчезает в никуда. За ним пригляд постоянный нужен.
30 лет – это большой срок, целая жизнь, образование новой системы в нашем районе. За 30 лет заповедник вырос в серьезную организацию. На «Джергинский» уже не смотрят как на пустое место, с мнением его работников считаются. Ситуация переломлена в этом плане, и большая заслуга здесь наших ветеранов. Хотелось бы пожелать им крепкого здоровья и благополучия, уверенности в том, что их дело будет продолжено достойными людьми. И пожелать новому составу, который сейчас работает, успехов. Чтобы все они работали мудро. Коллектив сейчас молодой, но грамотный и работоспособный. Значит, все у них получится и первозданная природа у истоков Баргузина будет сохранена на века для жизни и радости будущих потомков.
