Спецпроект «Именем Героя»

Герой Советского Союза, гвардии капитан, начальник инженерной службы 23-й Гвардейской мотострелковой бригады 7-го Гвардейского танкового корпуса 3-й Гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1945 года гвардии капитан Дарма Жанаевич Жанаев удостоен высшей награды Родины — звания Героя Советского Союза (посмертно).

ЖАНАЕВ Дарма Жанаевич

Его руки с детства знали цену упорному труду — сначала выводили стада на пастбища хоринских степей, потом разбирались в сельскохозяйственной технике, а на вой­не — с хирургической точностью обезвреживали смертоносные мины. Дарма Жанаев, вчерашний улусный чабан, прошел удивительный путь от комсомольского активиста маленького села до начальника инженерной службы мотострелковой бригады. Он обладал природной смекалкой и невероятной интуицией, буквально чувствуя, где затаилась смерть. Его однополчане шутили, что у Жанаева «глаз как рентген», но за этой шуткой скрывалось искреннее восхищение: благодаря его дару сотни бойцов оставались живы, а родной танковый корпус продолжал наступление. Дарма Жанаев так и не услышал залпы победного салюта — погиб в апреле 1945‑го, за месяц до Великой Победы, которую приближал своим мастерством и бесстрашием. Но в памяти потомков он остался не просто героем, а человеком, доказавшим, что настоящая сила — в знаниях, а настоящая храбрость — в ответственности за тех, кто рядом.

От хоринских степей до заводских цехов

Дарма Жанаев родился 22 октября 1907 года в улусе Ходун-­Бильчир Хоринского района. В семье скотовода Жаны Санжиева было много детей, но еды всегда не хватало. Когда Дарме исполнился всего год, его мать ушла из жизни, и детство, которое могло бы быть светлым и радостным, оборвалось, едва успев начаться. С малых лет он пас овец, знал каждый бугорок и протоптанную тропу в окрестных степях. Учиться ему не пришлось — школ для детей бедняков не было, а бурятских учителей в их краях не водилось. Но даже в этих трудных условиях Дарма находил возможность предаваться мечтам. Он видел, как мир вокруг меняется, как рушатся старые порядки, и чувствовал, что ­где-то там, за горизонтом, есть другая жизнь — не только с хлебом, но и со знаниями.

В 1922 году в улусе появилась ячейка революционного союза молодежи. Для Дармы это стало окном в новый мир. Он вступил в ряды РСМ, а затем в комсомол. Грамоты молодой человек не знал, но жаждал учиться. По вечерам, после изнурительного дня в степи, он при свете маленькой свечи самостоятельно разбирал по слогам русские слова. А затем пришло время книг. Юноша наслаждался каждым словом и мыслью, которые оживали на их страницах. Его старания и преданность делу быстро заметили. Вскоре Дарму избрали секретарем комсомольской ячейки, а в 1923 году, как одного из самых толковых активистов, отправили на политкурсы в Верхнеудинск (ныне Улан-­Удэ). Для парня из небольшого улуса это было, как полет в космос — город, книги, лекции. Он впитывал знания, как степная земля впитывает первый дождь после долгой засухи. После учебы Дарма вернулся в родной улус, где он продолжил быть секретарем комсомольской ячейки, а также стал председателем местного комитета и членом сомонного Совета. Он организовывал ликбезы, агитировал за новую жизнь, помогал получать образование местным ребятам.

1926 год стал переломным в жизни Дармы Жанаева. Юноша, выросший в бурятских степях, где единственной школой была сама жизнь, отправился в Иркутск — покорять рабфак. В 1930 году, получив заветный диплом, Дарма вернулся в Улан-­Удэ. Его первым местом работы стал Бургосиздат. Здесь Жанаев трудился секретарем редакции журналов, а вскоре товарищи избрали его секретарем партколлектива Бурят-­Монгольской государственной типографии. Впереди — газеты, статьи, партийные собрания. Но Дарма рвался к большему. В феврале 1931 года его назначают директором высшей областной колхозной школы при Бурколхозстрое. А уже в августе того же года он опять делает резкий поворот в своей судьбе — едет в Москву и поступает в Институт механизации и электрификации сельского хозяйства имени В. М. Молотова. Годы упорной учебы дали свои плоды — в декабре 1938 года он возвращается в Улан-­Удэ с дипломом инженера. Его принимают на авиационный завод инженером-­энергетиком. Скорость, с которой он осваивал новые технологии, поражала коллег. Уже через короткое время он стал начальником энергобюро, затем начальником электроцеха, а потом и старшим инженером отдела главного энергетика. Казалось, перед ним открыты все двери. Но впереди — более суровые испытания. Вой­на. Фронт. И подвиг.

Боец с душой стратега

Опытный инженер авиазавода Дарма Жанаев отправился в военкомат, как только объявили о начале вой­ны. Но получил отказ. Однако, как можно было оставаться в тылу, когда враг рвется к Москве? Он писал рапорт за рапортом, и в конце концов его настойчивость победила. 19 декаб­­ря 1941 года Дарма надел солдатскую гимнастерку и принял под командование саперный взвод.

При слове «сапер» мы обычно представляем специалиста, обез­вреживающего мины. Но в годы Великой Отечественной вой­ны саперные подразделения были настоящими мастерами на все руки фронтового строительства. В их ведении находилось все: от рытья траншей и возведения укреплений до прокладывания путей через вражеские минные поля и наведения переправ под огнем противника. Они восстанавливали разрушенные дороги, налаживали наземные коммуникации. Получается, делали все возможное, чтобы обеспечить нашей армии возможность двигаться вперед или устоять под натиском врага. Но каждая такая задача была смертельным испытанием. В их работе не существовало понятия «небольшая ошибка», ведь любая оплошность, любое неверное движение могли стать последними. Саперы работали на грани, где концентрация должна была быть абсолютной, а руки чуткими. Они знали, что их мастерство измерялось не только выполненными задачами, но и количеством рассветов, которые им удавалось встретить… В этом опасном, но благородном ремесле ковался характер командира саперного взвода Жанаева. Так, спустя всего несколько недель на фронте, ему поступило боевое задание, от которого зависела судьба целого участка фронта — заминировать брод у деревни Валухово. Место было гиблым: открытое, простреливаемое со всех сторон. Один неверный шаг — и минеры превращались в мишень. Но Дарма верил в своих бойцов. Под покровом ночи они спустились к реке. Холодная декабрьская вода обжигала кожу, пальцы коченели на ледяном металле мин, но работа шла без остановки. К утру брод превратился в смертельную ловушку для врага. Вскоре первые немецкие танки взлетели на воздух, операция прошла идеально. За эту вылазку Дарма Жанаев получил свою первую награду — медаль «За отвагу».

Командование разглядело в бывшем заводском инженере не просто храброго солдата, а талантливого лидера. Его назначили начальником инженерной службы 23‑й Гвардейской мотострелковой бригады. Теперь от его решений зависели не десятки, а тысячи жизней. Его инженерный ум и фронтовой опыт слились воедино, создавая уникального специалиста — сапера с душой стратега. За успешное выполнение боевых задач по разминированию участков дорог и переправ Дарма Жанаев был удостоен орденов Отечественной вой­ны I и II степеней, а также ордена Красного Знамени. Командир 23‑й Гвардейской мотострелковой бригады гвардии полковник Головачев, представляя капитана Жанаева к очередной награде — ордену Ленина, писал: «Инженерное подразделение, руководимое капитаном Жанаевым, при форсировании рек работало самоотверженно, что является исключительной заслугой гвардии капитана Жанаева».

Отец-командир

Его очень уважали в бригаде. Не за громкие речи и не за строгость, а за спокойную, но уверенную надежность. Дарма Жанаев обладал редким даром: в самых отчаянных ситуациях он находил решение, будто разгадывал сложную задачу на ходу. И весной 1945 года, когда 3‑я Гвардейская танковая армия рвалась к Берлину, его умение оказалось нужнее, чем ­когда-либо. 22 апреля передовые части вышли к каналу Тельтов — последнему серьезному рубежу на подступах к столице Третьего рейха. Ширина — 50 метров, глубина — три, берега бетонные, словно специально созданные для обороны. А за ними — доты, дзоты, засевшие в подвалах фашисты, готовые драться до последнего. Танкисты замерли: как переправить технику? Пехота ждала: где пройти? Артиллерия требовала: нужен плацдарм! И снова Жанаев был впереди. Под непрекращающимся огнем он организовывал переправу, лично проверял каждый метр берега, руководил саперами, расчищая путь. Немцы били по ним из всего, что было, но капитан, казалось, не замечал свиста пуль. Он знал — это последний шаг. Еще немного и вой­не конец.

25 апреля, разминируя участок для артиллерии, Дарма Жанаевич получил тяжелое ранение. Но он даже не дрогнул. «Работаем дальше», — только и сказал, стиснув зубы. Кровь проступала на гимнастерке, голос становился тише, но он продолжал отдавать приказы. Командование, узнав о ранении, категорически приказало ему отправиться в госпиталь. Но было уже поздно. Он не услышал салют Победы. Не увидел, как его бойцы писали мелом на стенах рейхстага: «Мы из Забайкалья!». Не узнал, что представлен к званию Героя Советского Союза. Но Дарма Жанаев сделал главное — провел своих бойцов через последний, самый страшный рубеж. И когда 2 мая канал Тельтов остался позади, а Берлин пал, в бригаде говорили: «Это Жанаев нам дорогу проложил». Он ушел, как и жил, без пафоса, без громких слов. Просто сделал свою работу до конца.

Память, отлитая в бронзе

В тенистых аллеях заводского парка культуры поселка Загорск, где сегодня играют дети и неспешно прогуливаются взрослые, витает дух героического прошлого, ведь это место гордо носит имя Дармы Жанаева. Здесь на мраморном постаменте застыл в вечном карауле бюст Жанаева. Его бронзовые глаза, полные мужества и спокойствия, смотрят сквозь десятилетия, безмолвно повествуя о подвиге нашего народа. В городе Улан-­Удэ, столице Бурятии, есть улица, которая раньше называлась Водочной, а теперь носит имя героя. В родном Хоринске бывший Дом пионеров местные жители с гордостью называют «жанаевским». В этих коридорах, где ­когда-то гремели пионерские горны, теперь раздаются звонкие голоса новых поколений. Дети, еще не ведая всей глубины подвига, уже впитывают его суть — в играх, уроках, рассказах педагогов. Особая атмосфера царит в Хоринской школе № 1. На уроках истории, когда учитель начинает рассказ о земляке-­герое, в классе воцаряется та особая тишина, что бывает только перед ­чем-то действительно важным.

И пока звучит детский смех под сенью деревьев в парке его имени, пока учителя рассказывают о его жизни новым поколениям — Дарма Жанаев остается с нами. Не как память о вой­не, а как напоминание о том, что самое важное в человеке — способность любить, защищать и оставаться верным своим идеалам вопреки всему.